Кошка колдуна - Страница 64

– Где мой Диху? – выпалила я первым делом. От сида сейчас зависело в моей жизни абсолютно все: и наше вызволение, и благоволение этой Лисьей девы. О! Керейтар!

Хийса оскалилась, показав мелкие острые зубы, и рассмеялась коротким тявкающим смехом. А потом погрозила пальцем:

– А-а! Так вот кто кричал на всех перекрестках имя славного сына Луга! Поостерегись, арбушка. Имена – это сила и власть, неужто ты еще не поняла? Или хочешь, чтобы кто-то еще услышал?

И тут я вспомнила, что Диху самолично запретил мне обращаться к нему по имени. А я этот запрет нарушила, и не единожды. Все, мне не жить, если сид узнает. Шкуру снимет живьем и тапки себе сошьет. Ну и пусть, решила я, устав бояться, лишь бы не помер после ночи с хийсой.

– А что с ним? Он жив?

Вышло робко и просительно, но что поделать, если я на самом деле чувствовала себя виноватой перед бессмертным.

– Жив, жив, – улыбнулась лесная хозяйка, но улыбочка у хийсы получилась отнюдь не успокаивающая. И тут же лукаво уточнила: – Пока жив.

Солнце отразилось в янтарных глазах Матери Лисиц; хийса прищурилась, взгляд ее стал тяжелым и диким.

– Тревожишься о нем, да? Как это трогательно.

– Тревожусь, как не тревожиться, – буркнула я. – От таких кумихо, как ты, всего можно ожидать. Может, ты его печень съела? Откуда мне знать?

Керейтар звонко расхохоталась, запрокидывая голову и от души хлопая себя ладонями по бедрам так, словно услышала старую, но все еще смешную шутку.

– Ку-михо? Не-эт, милая моя, бери выше. Я с небесными лисами в родстве, конечно, но очень уж дальнем. А печень сына Луга… – Она быстро облизнулась и снова показала зубы. И то сказать, такими клыками только чью-нибудь печень и рвать. Но хийса дразнилась, откровенно наслаждаясь всем, что получила в результате сделки с сидом: юностью, красотой, силой. Просто веселилась, упиваясь этой пугающей первобытной радостью. Имела право в общем-то.

– Не так уж сладка его печень, чтобы ради минутного лакомства ссориться с дочерью Ллира. Жив он и здоров, не бойся. Поделился со мной силами, да ему от того вреда не будет. Отлежится, отдохнет и будет здоровее прежнего, хе-хе. А мне зато теперь лет на сто запаса хватит. – И Керейтар недвусмысленно огладила себя ладонями, словно предлагала оценить результат.

М-да, формам Хозяйки Лисиц оставалось лишь искренне позавидовать – высокая грудь, тонкий стан, крутые бедра и стройные ноги. И, клянусь, никакого тебе целлюлита.

– С кем с кем ссориться? – решила уточнить я на всякий случай. – Кто эта дочь Ллира?

– Кайлих дочь Ллира, – просветила Керейтар, нахмурив рыжие брови. – Сида Неблагого двора. Кайлих – хозяйка ветра и тумана. Та, кому печень сына Луга принадлежит по праву, да и прочие его потроха тоже… – Она осеклась и забавно сморщила нос. – Погоди! Разве ты не знала? В самом деле? Он ничего не рассказал тебе?

Хийса, видимо, считала Диху сидом широких взглядов, особенно на права людей. И я поспешила развенчать ее иллюзии.

– Можно подумать, Ди… – Я осеклась, но тут же исправилась: – Можно подумать, он меня за человека считал, чтобы в свои тайны посвящать. Я у него вообще-то кошкой работаю. На полную ставку.

– Здесь, в Хийтоле, я хозяйка, – заметила мою оговорку Керейтар. – Здесь можешь не бояться власти имен. Кайлих не услышит. Кошкой, говоришь? Эк он неласково с собственным потомком! Затейник!

Хийса неуловимым движением подхватила с земли сосновую шишку и игриво кинула ее в сторону зеленеющих невдалеке кочек. Там, среди черничных кустов, белого мха и багульника, возлежал сид, укрытый лишь собственными волосами. Если приглядеться, можно было заметить, что Диху все-таки дышит. Вид у него был откровенно бледный. Выпитый такой. Темные круги под глазами, ввалившиеся щеки и нездоровая серость кожи никого не красят, даже сида.

– От него не убудет, – хмыкнула хийса в ответ на мою молчаливую тревогу. – Да и тебе, девка, ничего не грозило. Я еще из ума не выжила, чтобы точить клыки на потомка Дану. Все равно бы впрок не пошло. Чего застыла? Скидывай одежки, небось пропотела вся. Идем, к роднику тебя отведу, хоть умоешься. Да потом и поесть бы не худо, а? Этот, – в сторону Диху полетела еще одна шишка, – не скоро очухается. Накормлю тебя, напою и в баньке, хе-хе, тоже могу попарить, чего уж там…

– Спасибо за приглашение.

Я тут же почувствовала себя Иваном-Царевичем, только не на сером волке, а в придачу с дрыхнущим сидом, но вдруг вспомнила о сомлевшем Прошке.

– А с мальчиком что делать будешь?

– Его дело кутячье, пущай спит-почивает, – усмехнулась Керейтар. – Молод он еще со мной трапезничать, в баньке париться и речи вести. Поняла ли? Или повторить?

Я молча кивнула, я и раньше понятливая была, а теперь-то уж точно с полуслова понимаю, чего от меня бессмертные существа хотят. Если хийсе приспичило со мной посекретничать, зачем ей малолетние свидетели, верно?

– Буду премного благодарна, Хозяйка Лисиц, – церемонно вымолвила я и попыталась изобразить поясной поклон.

Черт с ними, с черепами, елками и сороками, мне ужасно хотелось и поесть, и помыться, и глодало любопытство, что же она хочет рассказать потомку Диху.

Ха! Это я – потомок сидов. Во дела!

Над синим-синим, словно проглотившим кусочек неба, бочажком родника столбом вилась мошкара. Но то ли хийтольские комары без приказа не кусали, то ли «кровь Дану» была им не по вкусу, но на меня не покусилась ни одна мошка. Никогда еще я не умывалась с таким наслаждением. От ледяной воды сводило скулы, берестяной туесок, которым я черпала воду, так и норовил выскользнуть из рук, а я все пила и пила, проливая на себя едва ли не половину того, что зачерпывала. Пила, чувствуя, как колдовская сонливость и муторная дрема отступают, а мир обретает краски и прелесть. И голова мгновенно перестала болеть, словно у меня под черепом кто-то повернул выключатель. Соображать я тоже стала гораздо резвее.